Болезнь ли алкоголизм?

Особо стоит остановиться на хроническом алкоголиз­ме и алкогольных психозах.

…Уставшие женские руки суетливо перебирают какие-то бумажки.

— Но он ведь не всегда был таким. Вот раньше о нем писали в многотиражке…— В голосе слышны отчаяние и затаенная надежда. «Он» сидит тут же. Пиджак надет прямо на голое тело, волосы выпачканы в застывшей осенней грязи. Что-то невнятно бормоча и угрожая жене, он пытается вскочить со скамейки, но рука санитара крепко лежит на плече.

Девять лет назад Александр С. пришел на завод, где работала Нина, был веселым, остроумным, сильным пар­нем, лучше всех играл в заводской футбольной коман­де. В тот год он поступил в техникум… После смены Александр ждал Нину у проходной, и трамвай через весь город вез их на окраину к ее маленькому до­мику. Вскоре они поженились, завод помог с жильем, родилась дочь. Словом, обычная и счастливая исто­рия.

А потом… потом Александр где-то выпил с приятелем, пришел домой, вытирая стены недавно купленным паль­то. Ночью ему было плохо, и Нина ухаживала за ним. Наутро простила: с кем не бывает? А в конце месяца он снова явился навеселе, объясняя жене: «Было как-то неудобно отказать ребятам». «Неудобство» стало по­вторяться в дни получек, а по воскресеньям без «чет­вертинки» Александр за обеденный стол уже не са­дился…

Я смотрю на слегка изрезанное морщинками лицо Нины. Вдруг она поворачивается к мужу и, доставая пла­ток, говорит:

— Уйти надо было мне тогда, может, понял бы. А то и себе жизнь перекрестил, и нам с дочкой…

Александр пропускал занятия — его исключили из техникума; не вышел несколько раз на работу — переве­ли на менее ответственную. К жене теперь обращался только с одним: «Дай денег!» Как-то ударил ее по лицу. Обида, ненависть вошли в сердце молодой женщины, но ведь это был отец ее ребенка.

Александр извинялся и уговаривал Нину, две недели не пил, и она поверила. На радостях он отправился в ма­газин, чтобы купить торт, но вернулся лишь через два дня. Пришел в комнату ночью, крадучись, резко захлоп­нул за собой дверь, с безумными глазами забрался под кровать, потом закричал, начал от кого-то бегать, пере­вернул буфет с посудой.

…Я, дежурный врач психиатрической больницы, ли­стаю историю болезни. Был алкогольный психоз, из ко­торого Александра удалось через несколько дней вывести. Протокольно записаны его слова: «В рот не возьму боль­ше этой гадости, я понял, до чего можно докатиться…» Вскоре его выписали.

И вот как-то, возвращаясь с работы, Нина увидела у входа в гастроном трясущуюся от холода фигуру му­жа, предлагающего прохожим купить школьную фор­му дочки. Она позвала его домой. Одурманенный алко­голем, не обращая внимания на окружающих, Алек­сандр начал оскорблять жену. Его снова привели в больницу.

На следующее утро он с нетерпением ждет обхода врача и умоляет отпустить его. Со слезами на глазах обещает «взять себя в руки». То же самое происходит на второй день, на третий, на четвертый… От активного лечения против хронического алкоголизма категорически отказывается. Его выписывают.

А ровно через три дня Александр вновь, еле волоча ноги, переступает порог приемного отделения. На этот раз он вместе с собутыльниками пришел домой, взял из шкафа шубу жены и, продав ее за бесценок, угостил на­бежавших на дармовщину тунеядцев. Повторяется все сначала. Теперь только больше морщинок стало на лице Нины, которая с отчаянием спрашивает: «Что же делать, доктор? Как жить дальше?»

В этой истории, как в зеркале, отражается вся траге­дия алкоголизма. Никто и никогда не рождался пьяни­цей. Это — результат плохого воспитания, безволия, мо­ральной скудости, привычек и психологии старого быта. На первых этапах любая наркомания (а алкоголь — од­но из наркотических средств, наиболее распространенное в наше время) не имеет никакого отношения к медицине, это не болезнь, а распущенность, переходящая в болезнь лишь гораздо позднее, после хронического отравления организма. И вот здесь, между первой рюмкой водки здорового и запоями алкоголика, решающая роль при­надлежит общественному мнению.

Возьмем тот же случай с Александром С. Весьма возможно, что он не дошел бы «до точки», если бы на заводе своевременно вмешались, выяснили, почему вдруг хорошего рабочего исключили из техникума, если бы разобрались, перед кем это ему «неудобно» не выпить в день зарплаты. Возможно, не произошло бы этого с ним, если бы и Нина не оставалась простым созерца­телем падения мужа, а забила тревогу. Но всего этого, к сожалению, не было…

Равнодушное отношение к начинающим, особенно молодым «выпивальщикам» обычно поощряет их к пьян­ству. Вот характерный пример.

Виктору М. не хочется вспоминать, что с ним было вчера, когда его доставили в больницу, да и многое он не помнит. Он сидит передо мной бледный, опухший, с мутным взглядом. Я переворачиваю страницы история болезни, читаю: «Запой длился несколько дней. Вечером в страхе начал бегать по коридорам, видел стаи пре­следующих его крыс и пауков».

Молодой, сильный парень. Как же это случилось, с чего все началось?

Виктор долго молчит, потом начинает рассказывать. Голос его звучит глухо:

— После службы в армии я поступил работать масте­ром в ателье по ремонту радиоаппаратуры. До этого никогда не злоупотреблял спиртным. А в ателье связался с дружками, которые пили почти каждый день. Вна­чале мне было противно. Но надо мной смеялись: «Ка­кой же ты мужчина!» Так и пошло…

— Ну, а деньги? — спрашиваю я.— Ведь чтобы каждый день пить, денег-то много надо.

— А,— махнул рукой Виктор,— деньги… Всегда под­халтурить можно. Кому телевизор починить, кому прием­ник. На пол-литра заработать нетрудно. Да ведь и клиен­ты помогают. Придешь ставить телевизор, наверняка предложат обмыть обновку. Ну, а если не угостят, так на чай дадут…

Я смотрю на потухшее, опустошенное лицо человека, вслушиваюсь в его признания, и рядом с жалостью и пре­зрением к Виктору у меня появляется иное чувство — стыд за себя, за всех нас. Ведь мы, вероятно, тоже не раз предлагали кому-то «обмыть» покупку, дава­ли на «чай» и иногда в гостях говорили непьющему человеку: «Всего одну рюмку. Ведь это же за здоровье…»

Дважды Виктор М. находился в специальной антиал­когольной лечебнице и уходил оттуда совершенно здоро­вым, начинал работать. Но снова приятели звали: «Вы­пьем, только одну рюмку». А для бывшего алкоголика даже одна рюмка становится роковой, она сводит на нет все усилия врачей. Подточенный алкоголем организм Виктора не выдержал, последовало кровоизлияние в мозг.

Иногда врачей, лечащих алкоголиков, спрашивают: значит, стопка вина в гостях или за праздничным сто­лом — пьянство, алкоголизм? Конечно, нет. Но если эту стопку пить чуть ли не каждый день, если выпивка вхо­дит в систему, то это уже значит, что до алкоголизма один шаг. Он не заметен, этот шаг, человек подчас и не обращает внимания на то, что, проснувшись утром, ему нужно «опохмелиться», что постепенно все его интересы гаснут перед обуревающей мыслью: «Где бы выпить?» И вот, чтобы добыть деньги, он уже не останавливается ни перед чем. Неотвратимый итог — вытрезвитель, а по­том психиатрическая лечебница.

Значит, алкоголизм — болезнь? Да, в далеко зашед­ших случаях, но это особая болезнь, в происхождении которой виноват сам человек, сознательно отравлявший себя.

Эксперты Всемирной   организации   здравоохранения считают, что «…к алкоголикам относятся те злоупотреб­ляющие алкоголем лица, у которых пристрастие к нему привело к выраженным психическим расстройствам или вызвало как психические, так и соматические нарушения, изменило взаимоотношения с коллективом и причинило ущерб общественным и материальным интересам этих лиц».

Действие алкоголя, как хорошо известно многим лю­дям по собственному опыту, проявляется даже при одно­кратном приеме небольших его доз. Усиливается сердце­биение, расширяются зрачки, повышается настроение, под покровом благодушия все жизненные невзгоды ка­жутся несерьезными. Наряду с этим сокращается скорость реагирования человека на любое раздражение, уменьшается работоспособность. Например, после «при­ема» стакана всего лишь десятипроцентного алкоголя производительность труда наборщиков в типографии снижается на 18 процентов. По мере углубления опьянения люди все меньше и меньше в состоянии сознательно и осмы­сленно руководить своим поведением. Они самоуверенны и хвастливы, неуместно смеются, рассказывают об ин­тимных переживаниях. Или плаксивы, раздражительны, что служит причиной драк и аморальных поступков. Во время сильного «одурманивания» движения и жестикуля­ция становятся некоординированными, походка — шат­кой.

При хроническом употреблении алкоголя организм привыкает к нему, как к любому наркотику, и его отсут­ствие вызывает слабость, тошноту, потливость, дрожание рук, головную боль. Все это называется в медицине син­дромом похмелья. Иногда в такой период человеку чу­дится, что окружающие «по-особому» смотрят на него, догадываются, что перед ними «пьяница», и он старается быть незаметным, под разными предлогами не ходит на работу, не покидает дома.

Синдром похмелья — важная ступенька, отделяющая здорового от «больного». Если не прекратить системати­чески отравлять организм, очень быстро можно скатить­ся вниз еще на несколько ступенек — появится каждо­дневная потребность в опохмелении, систематическое пьянство, запои. Тогда алкоголик идет на все — продает вещи, употребляет различные суррогаты. Вспомните Александра С., предлагающего прохожим купить школь­ную форму дочки…

Но алкоголь не только калечит психическую жизнь человека, но и отравляет многие его внутренние органы. Частые приемы спиртного заставляют усиленно работать сердце, в результате оно увеличивается в размере, а сер­дечные мышцы могут перерождаться в жировую ткань. Отсюда одышка, боли в сердце и другие неполадки в сер­дечно-сосудистой системе.

Попадая в желудок, алкоголь, как сильнейший и гру­бый раздражитель, вызывает неумеренное поступление желудочного сока. Через некоторое время желудок «при­выкает» к этому и уже почти не реагирует на более слабые раздражители — обычную пищу. Вот почему у пьяниц отсутствует аппетит, пища плохо перера­батывается и усваивается. Нередко по этим же причи­нам разрушаются стенки желудка или кишечника, и образуется язва. «Отзывается» на алкоголь и пе­чень, которая тоже значительно увеличивается, нару­шается выделение желчи, необходимой для пищева­рения.

Все это, вместе взятое, способствует преждевременно­му одряхлению, сокращению продолжительности жизни. Алкоголики легко подвергаются различным инфекцион­ным заболеваниям, которые протекают у них особенно тяжело.

И без того нерадостные изменения психики и внутрен­них органов хронического пьяницы нередко дополняются острыми алкогольными психозами, в первую очередь ал­когольным делирием — белой горячкой. В это время больной испытывает яркие зрительные иллюзии и галлю­цинации. В страхе он мечется, убегает от чудовищ, зло­деев, различных животных (отсюда и выражение «напил­ся до чертиков»), так же как бегал от стай крыс и пау­ков Виктор М. Белая горячка — опасный и грозный вид острого психоза: гонимый «преследователями» безумец может доставить много неприятностей себе и окружаю­щим. Довольно часто выраженное острое нарушение психики принимает затяжной характер. Тогда алкоголи­ки— теперь уже психически больные люди — надолго становятся постоянными жителями психиатрических больниц.

Белая горячка и другие алкогольные психозы появ­ляются не у всех хронических алкоголиков, но у всех без исключения пьяниц рано или поздно нарушается память, снижается общее развитие, теряется способность критически оценивать собственные поступки. У врачей есть та­кой термин — «алкогольная деградация личности». Тут и пояснять особенно нечего. Это — моральное и физическое опустошение, невозможность творческой, истинно человеческой деятельности, это загубленные годы.

Как и любую болезнь, алкоголизм гораздо легче пре­сечь в начале, чем бороться с ним в далеко зашедшей стадии. На первых порах еще относительно нетрудно остановить руку, протянувшуюся к очередной рюмке с водкой. С пьяницей не может быть примирения — борь­ба идет за его жизнь. Все современные методы лечения в этом плане основываются, прежде всего, на повыше­нии самосознания человека. Ради этого применяются и гипноз, и медикаментозная терапия, и ряд других мер. Ну, а как быть, если кто-то упорно отказывается от лечения? Разве здесь можно говорить о сознатель­ности?

Мне вспоминается в этой связи история Бориса К. Как сейчас, вижу перед собой огромного двадцатилетне­го парня с крепкими скулами и прищуренными глазами. Рядом с ним — сгорбленная, покрытая черной шалью старушка.

— Не   возьму   его   домой, доктор, не  могу — извел и нас, и соседей, каждый день напивается, буянит… А парень, ухарски улыбаясь, перебивает ее:

— Брось, мать, один раз живем, чего скулишь — с водкой веселее!

Бориса К. хорошо знали в районном отделении ми­лиции. Пьяница, хулиган, он житья не давал ни своей матери, ни соседям. И лечиться не желал. Зачем, мол, мне и так хорошо.

Есть алкоголики, которые отказываются и порывать с пьянством, и лечиться; есть и такие, которые пройдут специальный курс, выйдут из больницы и вновь, подобно Александру С., попадают под влияние своих собутыльни­ков. Изо дня в день они деградируют, становятся со­циально опасными. Что же делать? Ведь больница и для Александра С., и для Бориса К., и для им подобных пре­вращается по существу в вытрезвитель. Единственной мерой возвращения их к человеческому образу жизни могут оказаться созданные в нашей стране лечебно-тру­довые профилактории для хронических алкоголиков. Длительное воздержание от спиртного вызывает прочное улучшение, трудовые процессы укрепляют волю и са­мосознание. Но чтобы меньше людей приходилось на­правлять в эти колонии, с пьянством необходимо бороть­ся постоянно и решительно, привлечь к этому все силы общественности.

Борьба эта не простая, и, как показывает опыт ряда зарубежных стран, запретительными мерами алкоголизм не искоренишь. Введение «сухого закона» влекло за со­бой выпуск самогона, порождало колоссальную спекуля­цию, ставило перед обществом новые неразрешимые проблемы и, в конце концов, приводило к отмене запрета.

В реальном пути борьбы с алкоголизмом многое за­висит от психологической атмосферы нетерпимости (а не равнодушия) ко всем часто и много выпивающим. Опре­деленная роль в этой борьбе принадлежит и воспитанию «культуры питья», которая должна способствовать пре­кращению хаотического и неумеренного потребления спиртного, особенно крепких напитков, по поводу и без повода, разрушению привычек чуть ли не любое застолье сопровождать приемом алкоголя. Наряду с медицински­ми профилактическими и лечебными мерами это, безус­ловно, будет способствовать укреплению фронта борьбы с пьянством и хроническим алкоголизмом.