Психика больного человека

Психологи и антропологи утверждают, что че­ловек — существо социальное. Что это означает? Прежде всего это значит, что наиболее естествен­ной средой обитания для человека является окру­жение себе подобных, то есть других людей. Одна из самых важных особенностей рода человеческо­го — способность людей к общению, построению сложных взаимоотношений и связей. В этой систе­ме существуют свои законы и порядки. Они вытека­ют из устройства человеческой психики. Следова­тельно, поняв эти правила игры, можно научиться общаться с другими людьми, понимать их, строить какие-то взаимоотношения. Для этого нужно по­нять причину и следствие человеческих чувств и поступков.

Как часто в повседневной жизни мы слышим фразу: «Мы все такие разные». Как вы думаете — почему? Во многом это связано с индивидуально­стью и неповторимостью нашей нервной системы. Психика каждого человека имеет сотни парамет­ров, и в каждом из них возможен широчайший раз­брос вариантов. Темперамент, память, концентра­ция внимания и многие другие характеристики высшей нервной деятельности ложатся в основу различных классификаций и деления на типы лич­ности. Одна из самых известных классификаций предложена древнегреческим врачом Гиппократом. Он разделил всех людей на четыре группы: флегма­тик (спокойный), сангвиник (веселый), меланхолик (плаксивый), холерик (порывистый). В дальнейшем были созданы десятки других градаций, но суть их всех одна: нет совершенно одинаковых людей.

Человеческая психика похожа на сложнейший лабиринт. И если вы считаете, что, определив пси­хологический портрет или группу, к которой при­надлежит данный человек, вы смогли понять его — вы глубоко ошибаетесь. Годами психологи и пси­хотерапевты распутывают витиеватые узоры и тро­пинки устройства душ своих пациентов. И зачас­тую, приложив массу усилий, оказываются в тупи­ке. Душа человека — сложнейшая головоломка. Клубки противоречий, психологических блоков, не­логичных базисных оснований перемешаны в ду­шах людей с жесткими морально-этическими нор­мами, культурно-этническими поведенческими та­бу. Работу психологов и психотерапевтов можно сравнить с восхождением альпинистов на высокую снежную вершину, где их путь пролегает то по кас­кадам ледников, то по вертикальной каменной сте­не, а то по монотонному горному гребню.

А теперь попробуем представить психику боль­ного человека. Давайте поиграем в детскую игру с прозрачными разноцветными стеклышками. Вы смотрите на окружающий мир своими глазами. Все цвета и краски привычны, не вызывают тревоги и опасения. Возьмем стекло оранжевого цвета и по­смотрим через него. Мир мгновенно преображается в радостный солнечный праздник. Теплые тона вы­зывают положительные эмоции. Если же вы попро­буете взглянуть через зеленое или коричневое стекло, вам представится унылая, мрачная картина. В ней нет радости, солнечных лучей и тепла. Одно­тонная блеклая гамма цветов. Они не вызывают по­ложительных эмоций и подъема жизненных сил. Так происходит со многими длительно болеющими людьми. Как будто человек одевает внутренний се­рый фильтр на свою душу.

Любая серьезная болезнь накладывает сильный отпечаток на все органы и системы жизнеобеспече­ния человека. Боль, ограничения в подвижности, изменения ощущений несут больному страдание. Вы никогда не задумывались над этим глубочайшим по­нятием — страдание? В его основе лежит страх, бе­зысходность, беспомощность. Страх включает в ор­ганизме мощные системы биохимического регулиро­вания, переводя весь уклад жизни внутри человека на новые рельсы. Ранее человек мог сталкиваться со страхом на какие-то доли секунды, например, по­скользнувшись и упав навзничь или, переходя ули­цу, резко вздрогнув от гудка пронесшейся машины. Теперь страх поселился в сознании надолго. Внут­ри произошла революция. К власти пришел «серый кардинал», и имя ему — страх. Эта революция у психологов называется хроническим стрессом. «Се­рый кардинал» будет пытаться подчинить себе все уровни высшей нервной деятельности.

Обычно каждый человек рано или поздно заду­мывается о смерти. Эта мысль несет в себе тягост­ные ощущения. Например, в ситуации с инсультом возни­кает совершенно иной вид страха. С первых же дней после перенесенной сосудистой катастрофы че­ловек понимает, что утеряны если не все, то, по крайней мере, большинство двигательных навыков. Парализованные конечности либо ослаблены и не­послушны, либо и вовсе неподвижны. Из-за этого тело не может принимать привычные позы. Теряются основные навыки ухода за собой. Зачастую резко ухудшается качество речи или глотания пи­щи. Теряется самое главное — способность к са­мостоятельной жизни. Больной отброшен в своем состоянии к периоду грудничкового возраста. Воз­никает страх беспомощности. В голову начинают лезть мысли о том, что он никому не нужен или в тягость тем, кто за ним ухаживает. Да и длитель­ность восстановительных процессов в нервной сис­теме часто дает ложную картину безрезультативности лечения. Больному может казаться, что вы­здоровление идет крайне медленно или и вовсе прекратилось, а это усугубляет отчаяние, за кото­рым, как тень, прячется депрессия. Депрессия же является самым страшным врагом на пути выздо­ровления. Она медленно и неотступно подчиняет сознание человека, лишая его возможности к со­противлению.